Книга Горячее прошлое [сборник] - Николай Иванович Леонов

Но вначале я считал, что настоящая жертва – это Чугунов, погибшим вторым. Может быть, даже не он сам, а его сын Виталий. Но теперь, когда прокурор Прошин сообщил о деньгах, доставшихся преступникам, я понял, что никаких подстав здесь не было и все цели являлись настоящими. Так что данную тему можно больше не обсуждать. Я об этом заговорил, только чтобы доказать тебе, что тут не просто так присутствовал. Я над этим делом голову уже ломал.

– Я никогда и не думал, что ты здесь просто так присутствуешь, – сказал на это Гуров. – Не такой ты человек. Ладно, ты чай уже допил? Тогда поехали.

– А куда мы сейчас направимся? – спросил Крячко. – К Куликову или к Чугунову?

– Ко второму из них, – ответил Лев Иванович. – Майор Колесов об этом убийстве рассказал меньше всего. У меня в голове вообще не сложилась картина данного преступления. Кроме того, дом Чугунова расположен на охраняемой территории, как и Рябошкапова. Это значит, что есть дополнительные фигуранты, которых надо допросить.

– Ты имеешь в виду охранников, которые сидят в будке у въезда в поселок? – спросил Крячко.

– Да, именно их, – ответил сыщик. – Вряд ли сейчас дежурит тот же человек, что и в ночь убийства. Но я намерен выяснить имя нужного мне охранника и навестить его дома. Кроме того, осмотреть дом Чугунова удобно еще и потому, что там теперь никто не живет, ни у кого не надо спрашивать разрешения, объяснять наши действия. Так что едем в поселок, где жил Чугунов.

Ехать пришлось на другой конец города, так что сыщики добрались туда, когда уже стало темнеть. Машина наконец-то свернула с оживленных улиц. Впереди золотой стеной поднялся близкий лес, а в открытое стекло машины ворвался свежий воздух. Здесь, на окраине, дома были в основном частные, старые. И вдруг за этими убогими деревянными домиками выросли ряды красавцев коттеджей.

– Ага, вот, наверное, и есть тот самый поселок, где жил Чугунов, – сказал Крячко.

Словно подтверждая его слова, впереди показалась ограда поселка. Проезд закрывал шлагбаум, возле которого виднелась будка охранника. Крячко подвел машину вплотную, остановил ее и уже собрался выходить, чтобы показать стражу ворот свое удостоверение, как вдруг шлагбаум поднялся сам собой, без всяких усилий со стороны Стаса.

– Надо же, какие здесь чуткие охранники, – заметил Крячко и захлопнул дверцу. – Даже говорить им ничего не требуется, на расстоянии чужие мысли улавливают. Телепатия чистой воды!

Он тронул машину, проехал за ограду и уже собрался двигаться дальше, когда Гуров вдруг сказал:

– Подожди, не спеши. Останови машину здесь где-нибудь. Я хочу с этим чутким стражем ворот поговорить.

Крячко свернул к обочине. Широкая полоса дерна заканчивалась откосом, за ним шел пруд, окруженный березами.

– Красиво у них тут! – заметил Стас, вылезая вслед за Гуровым из машины.

– Да, красиво, и люди чуткие работают, – сказал Лев Иванович. – Мысли вот на расстоянии улавливают.

Сыщики подошли к будке, и Гуров уже собирался открыть дверь, когда она предупредительно распахнулась ему навстречу, и охранник вышел к старинным друзьям. Это был человек лет пятидесяти, чуть ниже среднего роста, почти лысый.

Он подошел к оперативникам, уважительно улыбнулся и сказал:

– Вы опять этот дом приехали смотреть, да, где убийство произошло? Сейчас я вам дорогу туда покажу.

– Дорогу нам показывать не надо, сами найдем, – ответил Гуров подчеркнуто сухо, даже жестко и никак не среагировал на улыбку предупредительного охранника. – Ты лучше расскажи нам, что тут в ту ночь произошло.

Улыбка с лица охранника сразу исчезла, он в растерянности уставился на сыщика и спросил:

– В какую ночь?

– Как это в какую? – отозвался Гуров. – Четырнадцатого июня, когда были убиты Алексей Чугунов и еще шесть человек. Ты ведь тогда дежурил, верно?

Крячко, со стороны следивший за этим диалогом, только легонечко головой покачал, восхищаясь напором и дерзостью Гурова. Он знал, что его друг блефует, что они не изучали график дежурств охраны в этом поселке.

«А может, Леве интуиция подсказала, что этот хмырь тогда работал?» – подумал Стас.

Лицо охранника отразило сомнения, мучившие его. Он не знал, что известно человеку, стоявшему перед ним, а что нет, и на всякий случай попробовал сказаться ничего не ведающим.

– Да с чего вы взяли, что я тогда дежурил? – воскликнул охранник. – Нас тут шесть человек работает, по графику меняемся. А в тот день…

– А в тот день был именно ты, и никто другой, – перебил его Гуров. – Ты у нас вон какой знающий, все номера полицейских машин наизусть помнишь. Ты ведь нам почему шлагбаум поднял? Да потому, что номер знакомый увидел. Именно такой человек и должен был в ту ночь дежурить.

– Вы этим что сказать хотите? – Охранник не на шутку встревожился, от его недавней улыбчивости не осталось и следа. – Что из того, что у меня память хорошая? Это еще ничего не значит!

– Значит, да еще как, – заверил его Гуров. – Тебя как зовут?

– А зачем вам?

– Ну как зачем? – Сыщик развел руками.

Чем сильнее охранник тревожился, тем больше Гуров, наоборот, выглядел расслабленным и довольным. Он словно давнего друга встретил.

– По имени человека удобней называть. Да и в протокол, если понадобится, записать можно будет. Меня, например, зовут Лев Иванович Гуров, я полковник полиции. А ты кто?

Охранник в волнении облизнул губы. Он должен был определить дальнейшую линию своего поведения с этим человеком. Конечно, он слышал это имя, знал, кто такой Лев Гуров, понимал, что с этим человеком нужно держаться очень осторожно. Но отрицать все подряд будет, пожалуй, глупо.

– Очень рад познакомиться с вами, товарищ полковник, – выговорил, наконец, страж ворот. – Много о вас слышал. А меня зовут Роман Чердачный. Знаете, вы правы. Я сейчас вспомнил, что действительно дежурил в ту ночь. Это вне графика вышло, так уж получилось.

– Это хорошо, что ты вспомнил, Роман, – сказал сыщик. – А теперь скажи, как же так вышло, что ты пропустил на территорию поселка машину с убийцами, а потом начисто забыл этот эпизод? Ведь это именно так и было, верно?

При этих словах сыщика лицо Романа Чердачного еще раз изменило свое выражение. На миг в его глазах мелькнула неприкрытая злоба, а затем они словно остекленели.

– Не знаю, зачем вам потребовалось на меня напраслину возводить, – сказал он. – Если я дежурил в ту ночь, то почему я должен был убийц на территорию пропускать? Не видел я тогда никаких преступников.

– Но ведь машины через ворота въезжали, верно? – настаивал на своем Гуров. – Не только днем, но и ночью. Ты с твоей замечательной